Время шло быстро. Осень сменяла собой прохладные дни душного лет, и близилось Рождество. Прошло почти два месяца с того самого момента, как HMN Technologies появился новый сотрудник. Чарли Кревская, она же Шарли Винтерхальт, ныне Алиша Квин, ведущий ученый производственного процесса, который в кратчайшие сроки взяла под свой контроль небольшую лабораторию в которой задавался вектор развития всей работы внутри компании. Что значило это для самой Чарли? Она участвовала во всех переговорах по части дальнейшего производства и была неотъемлемой частью этого большого механизма под началом Патрика Зейна. Отвечала за свою работу собственной головой, и не смела допускать ошибок, как когда-то, давно-давно, в лабораториях Бухенвальда и Освенцима.
Специалист в лице донны Гарза признавался как один из лучших, тут даже не нужно было бохвалить или как-то иначе показывать свою доминацию в научной среде. Кревская из раза в раз на протяжении многих дней доказывала, что ее слово здесь, в прилежащем научно производственном отделе, в окружении исследовательского оборудования, мощной, постоянно пополняющейся библиотеки и закрытой на многоярусную систему защиты лаборатории, внутри которой хранились новейшие разработки прототипов. Крайне хрупкая и кропотливая работа, синергия медицины и техники, безукоризненное соитие двух сложных стезей, которые в обычной среде никогда не объединялись. Кревская была слаба в механике, но сильна в биологии, и в этом был ее безоговорочный плюс. Непереоценимое свойство, такое, как быстрая обучаемость, лишь накидывала баллов Чарли среди своих.
Она чувствовала это особо чуткое напряжение со стороны своего прямого начальника, которому была вынуждена отчитываться напрямую, без посредничества через бухгалтерию и докладных отчетов. Их диалоги редко сводились после первой встречи к чему-то более личному, чем работа, и, возможно, оно и к лучшему, но напряжение оставалось прежним.
Позиция Гарза сводилась лишь к изъятию собственной выгоды, но не в ущерб мистеру Зейну, и ей не был на руку вред всей компании. Она исправно выполняла по инструкциям порученные ей свыше задачи. Она грамотно оптимизировала рабочий процесс, и знала, как добиться лучших результатов. Запросы на подпись к директору невозможно было отклонить хотя бы по той причине, почему сам Патрик не был врагом своему детищу, но неприятие и промедления по отношению к ее направлениям прямо указывали на то, что ей не рады, но вынуждены принять.
Зачастую она не покидала лабораторию, находилась в ней подолгу и допоздна. За книгами или за столом в окружении хрупкой аппаратуры и инструментов, всегда в чистом рассудке и сознании. Эталонизирование сотрудника, который всего себя посвящал работе. Это помогало забыться, отвлечься от куда более серьезных проблем, но ни с кем доктор Квин это не обсуждала, теряясь для своих подопечных с того самого момента, как покидала исследовательское крыло. В Финиксе каждый ее шаг контролировался точно так же, как и действия мистера Зейна, но не это ее тревожило и беспокоило. Она знала, что подобный контроль ее самой со стороны Соноры обозначает лишь беспокойством дона Гарза, а не тем, что ее в чем-то подозревают. Строгие линии стали постепенно пронизывать ее собственную жизнь. Дом, работа, дом. Пока что, ее все устраивало, ведь, как итог, первородная смогла заниматься тем, к чему лежала ее душа и крепли руки.
- Профессор Каин, - она говорит негромко, находясь за столом одного из сотрудников в комплексе, и когда периферией заметила движение в свою сторону, - Подойдите, пожалуйста.
Женщина вплотную сидела у столешницы, замерев напротив микроскопа, настроенного на поляризационный свет. Легкий свет из окуляра обезличивал ее зрачок, которым она всматривалась в линзу, иногда хмурясь в унисон собственным размышлениям, связанных только с работой.
- Доктор Квин? – отозвался он, замерев напротив нее, с напряжением всматриваясь в небольшую начальницу.
Она молчит, аккуратно ловя фокусировку нежного прибора, мягко скользя подушечками пальцев по резьбе винта.
- Взгляни, - попросила она, отстраняясь от микроскопа и освобождая место рядом с собой. Виктор приблизился, и в течении нескольких секунд всматривался в камеру линзы, - Что скажешь?
Он молчал, но засипел носом сильнее, чем обычно. Беднягу в холодное время года мучал хронический бронхит, и тот заметно охрип. Худощавая, но грубая рука его потянулась к калибру, меняя разрешение.
- Доктор Квин… - она лишь устало улыбнулась на его усталый взгляд, - Синтетика…
- …больше не разрушается, - продолжила на выдохе она за него, так как заместитель заметно подрастерял в дикции, - Стрессоустойчивость материала теперь в сотню раз выше.
Речь шла об серии чипов для вампиров, ферменты крови которые разрушали чипы, разъедая их как инородное тело. Сейчас это была основная работа всего отдела, так как защита от вампиров сильно просела на фоне сдерживающего фактор по отношению к тем же оборотням, или же к магам.
- Но это увеличивает размер, - с сомнением проговорил Виктор, отстраняясь от оборудования и взглядывая в прозрачные глаза женщины, - Не по нормативу...
Донна Гарза хмурится и глубоко вздыхает, приподнимаясь и выключая поляризованный свет конденсора. Она убрала образец из-под револьвера, отставляя его на жесткий поднос рядом, и женщина на ходу потянулась оставить записи поверх распечаток с информацией об прототипе, лежащем на стекле.
- Нормативы можно изменить. Регенерация вампиров нам и ставит проблемы, которые придется решить, они уже мертвы, а значит, чип внутри им не повредит, - холодно отвечает она, едва слышно хрустнув затекшей шеей. Весь сегодняшний день она посвятила установке синтетической оболочки вокруг классического чипа, размер которого едва ли достигал половины миллиметра, и порядком устала, - Задержитесь, мистер Каин? Мне нужна ваша помощь.
Мужчина заметно стушевался, но не посмел отказать своей начальнице, однако, не успели они отойти от рабочей зоны в архивную, как на входе скользнуло шипение рессора, открывающего электро-механическую дверь под ключом, и будто сама атмосфера стала куда плотнее. Возвращая металлический кювет с зафиксированным образцом чипа для вампиров. Пока что, он существовал в единственном экземпляре, и необходимо было повторит завтра тот же самый алгоритм, прежде чем зафиксировать его и систематизировать.
В самом начале лаборатории сильно громыхнуло. Глубокий и чуть хриплый голос был знаком Кревской, и она почти сразу поняла, кто посетил ее лабораторию.
- Мистер Зейн, - напрягся Каин, отстраняясь от Чарли и направляясь в сторону появившегося работодателя.
Сама же Кревская промолчала, помедлив, прежде чем вернуться в лабораторию и встретить Патрика воочию.
- ...Почему вы всё ещё здесь?
Его в принципе не касалась работа в ИНПО. Он дает задачи. Она их решает и распределяет нагрузку среди работников исследовательского комплекса для наилучшего результата. Однако, он здесь, и Чарли не ждет ничего хорошего. Она приближается, припадая руками к пустому теперь столу, за которым она в основном работала, и на котором все еще горела лампа.
— Мы решили остаться поработать над новым прое…
— Поработаете завтра, - грубость и сила, хладность, от которой хотелось вновь осклабиться. Улыбка, точно то же самое, что и оскал, но ученая сдержалась, не смея дернуться и лишь продолжая анализировать ситуацию, ведь ей было от чего начать волноваться. Казалось бы, она была готова ко всему.
Она ловит на себе взгляд, сразу отмечая жесткий к себе интерес. Гарсия и Каин спешно покинули лабораторию, направляясь в сторону раздевалок, а дверь за ними с сильным щелчком заблокировалась. На щеках Гарза появились желваки от напряжения в челюсти.
- Мистер Зейн, - она вскинула подбородок, когда директор замер напротив нее, по другую сторону стола, и будто бы поддалась чуть ближе, ловя равновесие, упираясь ладонями в стекло, под которым была мобильная информация, покрывающая стол, - Чем-то могу быть полезна?
Если бы температура вокруг них была ниже нуля, то она готова была поспорить с тем, что вокруг мистера Зейла бы уже клубился жаркий пар.
- Во-первых, нам явно нужно пройти процедуру знакомства заново. Патрик Зейн. Как мне следует величать Вас?
Взгляд пал на протянутую в напряженном знаке приветствия руку, задержался на ней, прежде чем женщина вернула свой взор на жесткое лицо мужчины. Свою маленькую кисть она так и не дала.
- Ради чего этот цирк… - она не успевает закончить, и улыбка ее, лживая и излишне сладкая, теряется, когда ее перебивают.
- Во-вторых, ответь, пожалуйста, на вопрос, - будто бы время замерло, а немигающий взгляд впивался в нее. Света не хватало, и казалось, что глаза мужчины были полностью черными. Это испугало, но лишь на первые несколько секунд. - Ты проводишь испытания…на людях? Здесь..? В моей грёбаной лаборатории?
С каждым его словом трескался лед. Тут не было место лживости или лицемерию. Маска Патрика Зейна уже треснула, и летящие осколки постепенно ранили ее, но боль приходила не сразу, а только когда раны начали сочиться кровью. Вздох стал глубже, и Кревская, наконец, осклабилась.
- Мистер, Зейн, - говорит она медленно, не торопясь, давая себе время на раздумье, - Не вижу ни единой причины для вашего, лично вашего, беспокойства.
Она поняла сразу о причине его появления. Еще парой недель назад, успешно завершая и закрывая все проекты, Кревская решила начать собственные исследования, на будущее, так как условия, которыми располагал HMN, были более, чем благоприятные.
- Испытания на фокус-группе входят в мою компетенцию, - цедит она, грассируя голосом, выдавая свое волнение, не агрессия мужчины ее пугало, а то, что ее работа вставала под угрозу. Чарли тщательно контролирует свои слова, не позволяя себе допустить ошибку, - Каждый фиксированный список проходит через вашу личную подпись.
Она оторвалась от стола, разрывая дистанцию, так как все равно не чувствовала себя в полной безопасности наедине с этим мужчиной.
- С этим нет проблем? – она не задает вопросы, она утверждает, растягивая диалог и беря для себя время. Ей нужно, чтобы он ее слышал и вслушивался, - Что конкретно вас волнует?
Ученая медленно выдыхает через рот, прежде чем продолжить. Было бы чертовски глупо, если бы Кревская начала отпираться, она и без того понимала, о чем речь.
В собственных исследованиях доктор Квин не заходила далеко, придерживаясь рамок норм, прекрасно понимая, что таким образом она ставила свое присутствие в HMN под один гигантский знак вопроса.
- Мистер Лайтлесс подписал все договора о неразглашении, - глухо роняет она, будто бы наотмашь отвешивая пощечину, - И соглашение о возможном вреде так же скреплено подписью. И вашей тоже. Ведь именно так работает теперь все это, мистер Зейн?
Такая машина, как  HMN Technologies не терпит осечек. Женщина уже не улыбается. Губы ее искривлены.
- Я провожу исследования по установке чипов прямо в корень головного мозга, - грубо, почти выплюнула Кревская, быстро злясь, - В мои интересах найти безопасную среду для установки чипирования. И в вашем интересе точно то же самое.
Чарли силится быть собранной и верной своим действиям. Она не может допустить ошибку, но эмоции выдавали ее. Маска трескалась, и едкая ухмылка, что как влитая покоилась на ее лице, еле заметно подрагивала вместе со стоном нервов.
Она боялась.
Но вряд ли это определение подходило для Чарли Гарза. Она с вызовом настороженно смотрит на мужчину напротив. Ждет от него любой реакции, предугадывает и анализирует. Игра чужими нитями жизни, соединяющих свыше с конечностями жертвы. Но Патрик не был жертвой. И нити контроля над ним были переплетены меж друг другом – никогда не знаешь, что случится, если дернешь за одну из веревочек. Вот и Кревская не подозревала. А ярость, ледяная ее сторона, будто бы передавалась от одного к другому, рывками, будто бы ледяной водой ловя эмоций порывы, позволяя совершать поступки, которые будет невозможно забыть. Так и сейчас.
Она смотрит на своего начальника, силясь оставаться хладнокровной, с привычной гордостью, пусть и находясь ниже уровня глаз собеседника, но что-то шло не так. Он не смотрела на нее свысока. Ненависть, что плескалась на черном дне золотыми искрами в глазах Патрика, искореняющая, как для равного.
И это обескураживало, заставляя чуть сильнее в порыве непонимания перехватывать нити контроля. Но привычные методы не действовали.
Каждое слова Патрика Зейна звучало жесткой и звонкой пощечиной, неприятной правдой, которую не хотелось признавать. «...И постели Гарза…» Будто он и правда считал, что это просто? Легко держать руку на загривке бешенного зверя, готового сорваться с контроля пальцев, и к тому же укусить ласкающую руку. Сила Адриана Гарза складывалась на безрассудной кровожадности и жестокости, направленной на всех, и на союзников, и на врагов.
«Легко тебе судить», - она чуть вскидывает верхнюю губу, но не смеет вставить слово. Пусть, пускай он считает все, что угодно. Она не скажет ни слова о том, что чувствует, и что считает правильным. Ее правда была совершенно иная, отличная от американской мечты и менталитета, но говорить об этом ему, этому чужому для нее человеку, Гарза не станет. Щеки женщины бледнеют.
Чарли смотрит на то, как меняется лицо мужчины, когда он слышит о ее исследованиях. Она считала их потрясающими со своего места научного сотрудника, но черты, грубые черты директора отражали совершенно иное. Отвращение? Читать по темному лику, затемненному злостью, сложнее, чем казалось еще там, в кабинете генерального директора HMN.
- Какие-то проблемы? – сухо спросит она, когда молчание заметно затянулось, но слова донны Гарза прозвучали триггером в тугом воздухе, в котором и без того сверкали молнии.
Рывок в свою сторону Чарли восприняла с должной для запуганной женщины реакцией, она отпрянула назад, отступая на шаг, не сразу понимая себя. Она в следующую же секунду звереет, ненавидя себя за свой жест, но подумать об этом она не успевает. Сильная рука схватила широкое кольцо хроматографа, совсем недалеко от того места стола, в которое упиралась ладонью Алиша Квин, и уже в следующую секунду после краткого полета раздался разрывающий воздух стон разбитого стекла. Но Кревская лишь краем глаза заметит последствия удара тяжелого прибора об прозрачную поверхность, не выдержавшую веса. Звон снесенного с жестких полок мелкого оборудования, которые должны были быть в шаговой доступности, она услышит запоздало. Совершенно не это ее волновало, и не стоимость разнесенных в металлические и мелкие щепки приборы лаборатории компании тревожили ее душу.
Она сделает еще шаг назад, так как увидела движение в свое сторону, но это был предел ее возможностей, ведь Зейн был куда быстрее ее самой. Хватит одного рывка дыхания, а выставленные вперед руки, в попытке предотвратить и отвести в сторону чужой замах, не оказали должного сопротивления. Споткнуться ей не даст сильная кисть, ударившая вначале на закрытые тонким свитером ключицы, а после пальцами сомкнувшаяся на тонкой шее. В лопатки ударила стена позади, затылок пронзило болью, на секунду затмившее сознание вспышкой, а зрение – черным пятном с белыми пятнами. Противоположная рука мужчины легла рядом с виском донны Соноры, оказавшейся сейчас так низко, по сравнению с высоким мужчиной.
Один рывок, слабый птичий вскрик, оборвавшийся от удара об стену, спертое дыхание в лоб, а после и в переносицу, и все сильнее сдавливаемые пальцы на глотке.
- Ты кто, блять, такая? КТО?! Зачем ты хочешь разрушить всё, что я создал?! – хриплый надрыв в ярости и сквозь зубы. Тихо, но от этого рыка, низкого, сухого, полного чистой злобы, внутри все поледенело.
Но лишенная доступа к вохдуху, Кревская молчит, сохраняя небольшой остаток кислорода в ее легких, перехватив за запястья мужчину, но не в силах дать открытое сопротивление. Перекрыть певчей птице горло – и она окажется бесполезной. Ужасное состояние, повергающее в ярость и отчаяние. Оставалось лишь смотреть в черные глаза без зрачка на пределе дистанции, так долго контролирующейся, и ловить горячее дыхание. Страшно? Это чувство было иным. Ярость за собственную ошибку, которую она допустила, в погоне за собственными идеями. Какая же она была дура.
- Отвечай!
На бледном лице донны появилась тень улыбки, а вместо слов – слабое, едва ощутимое грудью клокотание внутри стана.
За ошибки платят кровью, своей или близких, и иногда она становится последним в линии судьбы. Достаточно надавить чуть сильнее, чтобы сломать хрупкие позвонки, или выдержать недолгую паузу, чтобы кислорода перестало хватать для работоспособности мозга. Но Патрик медлит. Давление, которым Зейн не давал  Гарза отстранится от стены, чуть ослабло и появился легкий приток воздуха. Еще долгая секунда, и вот, лидер HMN отступает на шаг, на второй, разворачиваясь спиной к осевшей чуть ниже женщины.
«Слабак,» - ядовито подумала Чарли.
Чего и правда хотело добиться Кревская, примыкая к штату компании, которая своим влиянием успела охватить большинство штатов Америки? Адриану Гарза был важен тот приток совокупности денег и информации, но большую роль играли как раз таки зеленые купюры. Финансирование старта такой мощи, как HMN Technologies обладало серьезными преимуществами, если относиться ко всему с честью и достоинством, как то принято в жестких рамках мафиозной этики. За долги принято платить, но холеный американец так ли близко был к этой этике? Сама же Чарли не нуждалась в деньгах. Она понимала ту опасность, которую несла в себе агитация и стремление государственного аппарата подвергнуть всех, кто обладает мало-мальскими способностями, постыдной классификации и структурированию. Чипированию, если угодно. Кревская стремилась к контролированию этого зверя, которого взрастил с ее помощью Патрик Зейн.
- Законность не устанавливает никаких правил. Это лишь ширма, - продолжает молвить мужчина, так, как будто ничего не произошло, вот только давление на шее будет напоминанием о произошедшем сегодня, и ближайшую недели – розами синяков на тонкой кожице, будто едва заметная полоса шелка вокруг глотки.
Хриплый смех раздался в полупустой лаборатории. Такой же ледяной, как и ярость Патрика Зейна, обуявшая его с того самого момента, как он понял, какого демона пригрел на собственной груди. Истерика? Возможно. Глаза супруги Гарза были пусты, когда она отняла свой взор от пола, чтобы встретить темный взор такого же демона. Краткий смех сошел на низкое мурлыканье, спертое перебитым дыханием, которое после разошлось кашлем.
- Ширма? – переспросит она с замершей мертвой улыбкой. Светлый взгляд потемнел, а Кревская, наконец, выпрямилась, но так и не убрала руку со своей шеи, на которой уже краснели отпечатки мужской руки, - Патрик-Патрик. Патрик Зейн…
Он остановился, не закончив начатое. Как щенок, загнавший цыпленка, но испугавшийся окрика хозяина с веранды. Фокусировка плыла, и она видела лишь нечеткий силуэт, принадлежащий главе HMN.
- Да что ты знаешь о этой… ширме? – цедит она, подступаясь ближе, к этому вмиг стушевавшемуся человеку, который возомнил, что сможет прижать Сонору. Слова застревают в пережатой глотке, но вырываются хрипом, с четким немецким говором, положенным на английскую речь, - Золотой мальчишка, который сумел оказаться в нужном месте, в нужное время. Не выбрал, выбран.
Чарли приблизится, смелея с каждым своим жестким словом. Взгляд ее прояснился, чтобы с особой жесткостью взглянуть на этого мужчину, возомнившего о своей всесильности.
- Это лишь иллюзия контроля, - донна говорит все тише, с каждый шагом, сокращая дистанцию. Когда осталось меньше половины шага, женщина отняла от горла руку, касаясь бледными ногтями края темно-синего жилета мистера Зейна, - Но все ли так просто?
Рука скользнула выше, вдоль линии пуговиц, перехватывая галстук. Движение плавное, почти как у любовницы, но уже вместе со следующими словами оно ожесточается, пропуская ладно скроенной вручную лучшими мастерами ткани сквозь пальцы и сжимая ее крепче, натягивая ее с высоты небольшого роста, заставляя склониться.
- Мне все равно на твою компанию, Патрик, - фамильярство, грубо выраженное в обращении по имени, - И мне плевать, что с ней будет. В моих интересах, если твоя, созданная тобой, империя, обрушится как карточный домик от дуновения с уст ребенка, - рука еще крепче сжалась на основании ленты на шее Патрика, - Но она жива, потому что я так хочу. Потому что под твоим началом она находится в надежных и крепких руках. И полным контролем. Ты можешь попытаться обмануть Сонору, - она быстро смерит надменным оценивающим взглядом стан Зейна, чтобы вновь обратиться к этому туманящему черному взору, - Пускай. Ты не сумеешь обмануть меня. Но можешь попытаться.
Она скалится, без улыбки чеканя то, что находилось у нее долгие недели на уме.
- Но напомню тебе, - она заметно осмелела, почувствовав кровь, - Стоит хотя бы одному моему волосу упасть с головы, или не приведи Б-г, сломается не в том месте каблук, тебе конец, Зейн. Поверь, я – граница между тобой, твой компанией, и моим драгоценным мужем. Стоит перешагнуть этот Рубикон, - Гарза имела в виду себя. Она притихла, чтобы шумно вобрать в себя воздух и выдать чуть более сипло, - Мексика покажется чрезвычайно близкой в таком случае. И вам, мистер Зейн, это не понравится. Не переоценивайте свои возможности. Закон не защитит вас от тех, кто никогда ему не подчинялись, но научились жить с законом бок о бок многие десятилетия.
Кревская отпустит галстук директора, позволяя отстраниться от себя. Она тяжело дышала, а плечи ее были напряжены настолько, что казались из металла. Вот только взгляд ее так и не оторвался от темного дна глаз Патрика. В своих мыслях она раз за разом возвращалась к унизительному удушью с руки Зейна. Каждый фрагмент, каждое слово отражалось в неровном дыхании быстро бьющегося сердца. Губы то и дело подрагивают, будто бы Гарза есть, что еще сказать, но она старается удержать себя в руках.
- Покиньте мою лабораторию, мистер Зейн, - она чуть вскинула подбородок, возвращаясь в свою ледяную мантию, - Мне стоит убраться здесь до начала нового рабочего дня. Не хотелось бы, чтобы об этом инциденте знали остальные ваши сотрудники. С сегодняшнего дня мои исследования будут уничтожены, подопытный - убит моими людьми моим же приказом. Чтобы вы спали крепче, мистер Зейн. Мне не нужен сканадал, так же, как и вам.