Vidar
Видар

Ralph Fiennes
   
ПАНТЕОН
Скандинавский пантеон

СПОСОБНОСТИ
● Будучи богом молчания, способен лишить окружающих голоса и возможности издать какие-либо звуки. На пиковом уровне воздействие отрицательно сказывается даже на способности внятно мыслить, оставив лишь инстинктивное, бездумное.
● Сокрушительная физическая мощь, которая возрастает в разы, если противник перед этим совершил нечто неправедное или вредоносное по отношению к Видару и его близким. Так во время Рагнарека Видар голыми руками напополам разорвал Фенрира, убившего Одина.
● Крайне живуч и крепок, его очень тяжело ранить, не говоря уже об убийстве. Аналогично возрастает, если противник достоин мщения.
● Способствует новому расцвету после кризиса: может подарить вторую жизнь уничтоженному растению, даже если не уцелело семян, вдохнуть новые силы, чтобы человек пережил потерю, и так далее. Этим он не сможет вернуть отрубленную руку, но даст дополнительный шанс приспособиться, скомпенсировать утраченные возможности и не потерять в качестве жизни.
● Бог плодородия, но далеко не так искусен в обращении с окультуренными растениями, как многие боги. Тяготеет к диким деревьям и растениям, может стимулировать и направлять рост лесов. Ветви и корни послушны его воле. Даже когда Видар не применяет свои способности в активном виде, растения явственно выражают симпатию к нему и стремятся позаботиться: создать тень над головой, отвести с его пути узловатые корни или подставить под спину пружинистый матрас из опавших листьев.

    ✦   ✦   ✦     

ЛЕГЕНДА
Видар считался олицетворением девственного леса и неиссякаемых природных сил. Молчаливый Видар связывал богов с лесом и природой. Этому богу суждено выжить в Рагнарёк, а потом править в обновлённом мире.
Жилище Видара располагалось в Ландвиди («далекая земля»). Чертог, украшенный зелеными ветками и свежими цветами, располагался в непроходимом лесу, где царили тишина и уединение, которые он так любил. В древнескандинавских легендах Видар изображается высоким, хорошо сложенным красавцем, облаченным в железные доспехи, носившим на поясе меч с широким лезвием и обутым в железный или кожаный башмак. Башмак, который носил Видар, должен был защитить его от волка Фенрира, который, убив Одина, бросится на его сына, широко раскрыв пасть дабы проглотить Видара. Видар засунет свой башмак зверю в пасть не дав сомкнуть ему челюсти, схватит его за верхнюю челюсть и разорвет пасть волка пополам.
Видар был не только олицетворением неиссякаемых природных сил, но также символом воскресения и обновления природы. Смысл вечного закона природы состоит в том, что вместо увядших цветов и листьев появятся молодые побеги, набухнут почки, распустятся новые листья и цветы.

легендарные способности
- уничтожитель уничтожителя: в некоем будущем должен разорвать пасть Фенриру после того, как тот убьет Всеотца,
- тот, кто переживет гибель богов и всего мира,
- воскрешает сметенное катастрофой.

человеческие имя, фамилия
Итан Стратт
дата рождения, возраст
30 декабря 1979 года.
41 год.

место проживания
Великобритания, графство Норт-Йоркшир.

занятость
Фермер-животновод, отставной сотрудник МИ-6

    ✦   ✦   ✦     

ОБЩЕЕ ОПИСАНИЕ ЖИЗНИ ДО ЕДИНЕНИЯ
Старушке-Англии нередко пеняли на низкую классовую мобильность. Вердикт социологов таков: переход из одного слоя общества в другой практически невозможен в пределах десяти поколений, нет социального лифта.
Семейство Стратт не спустилось по социальному лифту, но съехало по социальной горке.
Некогда благородные, с девятнадцатого века они жили все проще и достойно-беднее, и в итоге все пришло к небольшой ферме в Йоркшире. Деду удалось приобрести ее за бесценок, когда сельское хозяйство страны билось в поствоенной агонии. Уже что-то свое, говорил он с гордостью, и через тридцать лет вспоминая ту удачу и результат кропотливых трудов. Его, аристократа по крови, очень тяготило, что он долгое время был лишь наемным работником, не имеющим даже пяди собственной земли. Но он это исправил, как смог.

Итан с детства ухаживал за ягнятами. Внимательный, терпеливый, он часто сопровождал сельского ветеринара, приехавшего на вызов, и помогал ему. Такие уроки нравились ему много больше школьных.
В семнадцать он подался на военную службу. Его амбиции выражались именно так: не занять какое-то особенное место, не взобраться повыше, а научиться чему-то и быть полезным своей стране. Сказалось воспитание деда.
К тому же ВМС гарантировали финансовую поддержку. Так, заключив контракт и пройдя годичную теоретическую подготовку с пятимесячной тренировкой во флоте, Итан отправился на обучение в Йоркском университете, получая стипендию от Министерства обороны.
После выпуска он в качестве офицера-слушателя в звании лейтенанта направился на полтора года в дартмутский военно-морской колледж «Британия». После - учебный центр. После - сама служба, по контракту на шестнадцать лет.
Отслужить выдалось не все оговоренные годы, лишь десять из них. За это время Итану выпала счастливая звезда в виде внимания седьмого графа Малмсбери, Грегори Крофта, чей взор часто обращался в сторону королевской армии. Несколько раз выдалось сопровождать ему и оказать пару услуг. После чего Итан, к тому времени обладавший погонами майора, с блеском прошел серию тестов и проверок со стороны Крофта и получил от него частное предложение о работе на МИ-6.

Миссии, разглашение деталей о которых строго запрещено, сменялись миссиями, которых не могло быть по определению, в чем Ее Величество лично поклялась бы перед Господом Богом. В результате одной из таких вероятностных флюктуаций произошел некий случай, отрицаемый всеми его участниками и жертвами.
Итан оказался на больничной койке - не первый раз в своей жизни, но из самых тяжелых. Большую часть последствий удалось нивелировать рядом операций, длительной терапией и неустанной работе над восстановлением подвижности. Однако он уже не мог быть здоровой единицей на службе государства и, помимо всего прочего, лишился слуха. Глубокая степень глухоты не позволяла ему услышать звуки тише несущегося в паре метров вагона метро и визга работающей бензопилы.

Будучи списан, он вернулся в Йоркшир, где мог лишь медленно отходить от травмы, больше контуженный своим новым статусом, нежели случившимся непосредственно во время операции.
Ему было тридцать шесть, когда пришлось учить жестовый язык, общаться с родными посредством знаков и записок и свыкаться с ограничениями потрепанного тела.
Тогда в его ставшей особенно тихой жизни появился Видар.
Бог наблюдал за ним довольно долго. Ни один из них не торопился; Йоркшир в принципе был чужд спешке. Стремительно здесь происходил лишь окот у овец, и то не всякий раз.
Видар разделял с ним сны почти полгода, прежде чем предложить свою помощь. Итан мог справиться и самостоятельно, но за это время он привык к безмолвному ощущению чужого присутствия, странно-приятному, наполняющему все особенным смыслом. Будто след ощущения чужой руки на плече.
Он согласился - и пусть внешне ничего не поменялось, на некоем нематериальном плане он стал более цельным и зрелым.

ОБЩЕЕ ОПИСАНИЕ ЖИЗНИ ПОСЛЕ ЕДИНЕНИЯ
Видар выбрал себе того человека, что максимально совпадал с ним в склонностях и ценностях. Приземленный, уравновешенный и ответственный Итан обладал уникальным взглядом на мир и на себя в нем. Он не любил скопления людей, не был излишне жесток или амбициозен, не окунался в океан страстей с любым знаком и искал спокойной жизни.
Все это было крайне созвучно с Видаром. Разница заключалась лишь в одном: у Видара все громкие свершения впереди, у Итана - позади.
Видар нисколько не скучал, проводя годы на мелкой ферме, затерявшейся среди холмов Йоркшира. Он жил бы так и дальше, не претендуя на изменение уклада Итана, но увядание Иггдрасиля и то, что развитие событий отличалось от пророчеств, вынудило его прервать уединение.
Не то чтобы он желал Рагнарека, но был готов к нему. Все, что он знал, рано или поздно должно погибнуть и переродиться в ином качестве - это та реальность, с которой он жил тысячелетиями. Лишь тогда он сыграет свою роль, а до тех пор мог лишь ждать.
Сейчас, в изъеденной Древними вселенной, есть все шансы, что конец Асгарда будет совсем иным.
Чувствуя ответственность за новый мир еще до его рождения, Видар понял, что должен что-то предпринять.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ
Глух, не способен расслышать звуки тише 95 дБ. Читает по губам, освоил жестовый язык. В случаях, когда необходимо взаимодействовать с людьми, носит два заушных слуховых аппарата. Речь не нарушена, но от божества молчания не стоит ждать безудержной болтовни.

Владелец стада овец, нескольких охранных собак и трехлапого пса-компаньона.
Помимо достаточно хлипкой ограды его ферма окружена также плотной стеной терновника, а видавший виды дом удерживается на месте в том числе благодаря крепким объятиям ползущего плюща, что затянул его до самой крыши.

связь с вами

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

планы на игру
Радости животноводчества, прерываемые тяготами богоборчества. При самом плохом исходе - выжить и канонично строить новый мир на руинах старого.

Пример поста

— Как ты себя чувствуешь?
— Сегодня по-особенному металлической.
Уна улыбнулась, смягчая безрадостную шутку, в которой было слишком мало шутки и много горечи.

На дворе был девяносто шестой год. Уна прожила на восемнадцать лет больше, чем ей было отведено свыше. Шерман не переставал благословлять и проклинать саму возможность такого продления. Чаще он был благодарен — до перехваченного чувствами горла. Его любимая была с ним.

Он сделал календарь ручной работы. За каждый прожитый ими обычный день он рисовал на странице большой круг и записывал, что они делали в тот день, неважно, о том, что ели ли отбивную на ужин или кормили бродячую кошку — или, может, заходила Эва с детьми. Или они видели необычную птицу. Все это навсегда останется хорошим воспоминанием, которое поднимет им настроение в иной день.
Их жизнь была полной.
Кожа, кровь, кости, мозг или же металл, провода, шестеренки и колба — неважно. Ни там, ни там нет места для для счастья. И все же они его испытывали.

Ночью Уне стало хуже. Шерман поставил на уши половину городка, но лучшие механик и маг этих мест лишь разводили руками. Ожидаемо.
Они были готовы к такому, покидая Лондон для путешествия. Уна говорила, что хочет побывать в Шотландии. Она никогда ничего не просила, и это ее желание должно было быть исполнено.
Они передали "Шуруп" в другие руки, как могли бы отдать ребенка, понимая, что вряд ли вернутся. И они путешествовали, прорезали своими шагами бескрайние вересковые пустоши, тревожили эхом своих голосов суровые холмы и разбивали гладь озер брошенными на счастье плоскими камнями. Шерман узнал Уну еще ближе, хотя казалось бы, почти двадцать лет они были вместе. В Лондоне он не смог бы узнать, что она мастерски подражает птичьему пересвисту и как любит звездные ночи. Не знал, что ее тихое пение звучит особенно прекрасно перед грозой. Не знал, что она может сжечь еду на костре.
Все эти новые черты дополняли ее портрет, делая его еще более значимым.

Днем ей стало полегче. Она даже открыла глаза и узнала мужа. Правда, как оказалось позже, магические печати уже не сдерживали пыль ее души в колбе. Она вновь потеряла два из пяти чувств — насмешкой над тем, через какой риск прошла ради их повторного обретения.
Но ее это не огорчило.
— Шерри, не переживай. Знаешь... Сейчас это слабее. И совсем не важно. Десять лет я не чувствовала вкусов и запахов.
Ее пальцы зарылись в волосы Шермана с той нежностью, на которые не способен никакой металл.
— Но. Я всегда чувствовала твою любовь.
Он молча сидел у ее кровати, держа ее за руку.
Это было уже второе механическое тело Уны. Но даже оно начинало отказывать.
К этому стоило быть готовым, ведь никто не обещал бесконечного функционирования. Чудом можно было считать уже сам успех переноса колбы в другую оболочку, спасибо гению Амундсену.
И все равно. К этому невозможно было быть готовым.

Как и к улыбке Уны.
— Поспи, — велела она, подвигаясь на кровати. — Ты устал этой ночью.
— Но...
— Не беспокойся. Я дождусь тебя. Обещаю.
— У нас мало времени.
— Тише. Я хочу, чтобы ты сейчас поспал, хорошо?
Шерман хотел цепко держать каждую минуту, бороться за нее, сжимать в кулаке. Уна же всегда была мудрее его. Она знала, что их счастье не в борьбе, а в том, чтобы просто быть вместе. Давать времени течь, легко и привольно.

Не в силах спорить с женой и не желая ее огорчать даже в мелочах, Шерман, как был, в запыленной одежде, тяжело опустился на кровать.
Его окутало ощущение близости Уны, ее запах, шелест ее волос, медовая мягкость взгляда. Гул в ее груди был единственным звуком, нарушавшим тишину. Вернее, он даже не нарушал ее, а сливался с нею.
Ронас пристроила морду на кровать, ткнулась носом в руку Уны. Ласково заворчала от почесывания.
Шерман закрыл глаза. Ценить минуты, проведенные вместе, можно было лишь так: заснуть в объятиях жены. Зная, что она рядом.

Он действительно вымотался, голова гудела от усталости и тревог. Требовалось не очень много, чтобы веки потяжелели, всего лишь лечь и отпустить себя.
Шерман задремал, уплывая на волнах мысли: он недостоин этой женщины, но даже при этом насколько же щемяще хорошо просто быть с ней.