Yig
Йиг

 

Oliver Jackson-Cohen
   
ПАНТЕОН
миры Лавкрафта

СПОСОБНОСТИ
Отец змей, принёсший их на Землю, притягивает, контролирует, понимает своих дитя; слышит шёпот на далёком расстоянии, управляет бесчисленными массами ядовитых тварей. Место пребывания Йига со временем начинает кишеть змеями, которые прибывают клубками, неестественным образом процветают, множатся и обретают большую уверенность даже в отношении современного человека. Достаточно провести пару недель в одном доме, и соседние скверы и подвалы начнут заполняться чешуйчатыми телами. Йиг может обращать вспять свой магнетизм. Но зачем? От их присутствия поднимается настроение, а с ними растёт сила и бодрость Древнего. Полностью оплетённый своими детьми, погружённый в клубок, Йиг регенерирует быстрее, а также не нуждается в пище и воде.

Йиг вспыльчив, настойчив, злопамятен: способен выслеживать неугодного ему человека или бога (с меньшим успехом) по запаху и энергетике, а также насылать вслед всякие неприятности. Проклятья заражают разумы страхом и безумием либо искажают смертные тела, после чего безумие вырастает само. Выбор зависит от настроения Древнего и, зачастую, времени года, настраивающего на нужный лад.

Способен принимать уменьшенную копию своего истинного облика, будучи в сосуде: змеиное тело до двадцати метров с развитым плечевым поясом, крепкими когтистыми руками и змеиной головой на гибкой шее. Может то же самое, но без ручек. Или без хвоста. Или просто голову. Чем меньше и короче изменения, тем лучше потом чувствует себя сосуд.

Древний даже в смертном теле по-змеиному скрытен и проворен, имея возможность затеряться в тенях и толпе, отвести взгляд смотрящего и мгновенно переместиться на небольшое расстояние в тот момент, пока человек моргает или смотрит не в упор. В некоторых случаях "прыгнуть" может и на виду, но те, кто наблюдает искаженные, хтонически вывернутые контуры его тела, будут вынуждены пережить шок и мучительное отвращение; их зрение на время помутится. К понятию "скрытность" сия реакция относится мало, потому такие случаи - вынужденная мера.

Обладает гипнотическим голосом, почти бесплотным и невыразительным: речами на забытом языке приводит в выбранное Йигом эмоциональное состояние - от животного ужаса до эйфории. Эмоции, переживаемые жертвами, нечеловечески сильны, ибо изначально эффект был рассчитан на более сильных существ; они иссушают их, вызывают тягу ощутить болезненные переживания снова, формируя подобие мучительной зависимости. Жизненные силы, потраченные на эти впечатления, переходят к Древнему.

    ✦   ✦   ✦     

ЛЕГЕНДА
"Змея не является коренным жителем нашей Земли, но была принесена сюда из звездных пространств Йигом перед пробуждением нашей расы, как существо для развлечения и разнообразия и как напоминание о мире, где он вырос, поскольку форма змеи - это форма этого бога, его истинная форма, поскольку он иногда ходит в виде человека с головой змеи, но это - только облик который он принимает для общения с людьми. В своей подлинной форме он ползает на животе и не имеет конечностей..."
"Некрономикон. Странствия Абдула Аль Хазреда" Дональд Тайсон.
Йиг, Отец Змей, Мудрейший из Древних; мудрость - понятие расплывчатое и относительное даже для острых умов, и проявляется она в редкой для Древних трезвости рассудка.
Его след отпечатан на каждой культуре; Йиг оплетает человечество смесью страха, раболепия и восхищения, дав начало многим верованиям. Он являлся людям под различными именами в каждом уголке света, пока ему были интересны их жертвы и дрожащие, воздетые к сводам пещер руки; он покровительствовал и иным народам, более древним и мрачным, более близким по духу, пока те не предпочитали бога иного.
Явившись из глубин космоса настолько далёких, что мыслящим существам те кажутся дырами в самом мироздании, он устраивал из планеты подобие своего родного мира. Путешествуя по континентам, то и дело сталкивающимся меж собой, Йиг полюбил - в своей манере - клочок твёрдой материи, купающийся в свете звезды захолустья галактики; он населил его своими младшими собратьями и многочисленными потомками, являлся разумным существам как высшее создание, покровитель и судья. В пещерах, гротах, украшенных рисунками, барельефами, искусной резьбой, славили его силу и мудрость; вырастали каменные храмы, по ступеням и алтарям которых, увитыми змеиными телами, текла жертвенная кровь. Древний был верен своим циклам покоя, бодрствования и расцвета, покидая один народ ради другого, а после возвращаясь на зов; он опускался на дно океана и пересекал его, дабы на новых землях взрастить новые поколения и повергнуть новые разумы в сладкие узы поклонения.
Он был строг, но справедлив; порядочен в ужасающей манере, ибо не был его взгляд подобен человеческому. Культы обожествляли, славили и превозносили змеиный народ, и разум Древнего поощрял сие несмотря на средства, какими люди достигали этих целей. Передавая друг другу, словно болезнь, необходимость приносить жертвы и исполнять ритуалы, люди утоляли свою потребность в подчинении; Йиг питался этим так же, как его младшие дети пировали в сводчатых залах, свиваясь в плотный шевелящийся ковёр на грудах даров.
Очевидно, что надвигающийся конфликт, росший с незапамятных времён, был не по вкусу. Делёжка силы, которую источали верующие смертные, раздражала Йига, как и небрежность, кою некоторые Древние проявляли к Земле. Хрустнуть Солнечной системой, словно хрящиком, попавшим на зуб, кое-кому из них было бы в радость; вот только у Йига были свои планы на место, где он пас жирный скот и воспитывал своё племя.
Великая Война окончилась взаимным крахом. Чванливые, многочисленные и жадные; такие же, как суетливый человеческий народ, Старшие боги сообща исполнили свой план; им не хватило силы уничтожить или прогнать Древних. Йиг не знал, случилось ли с остальными то же: плен обжигающих, дурманящих печатей, которые погрузили его в глубокий сон в одном из принадлежащих ему храмов. Он боролся с этим; Древний и сковавшая его магия взаимно истощали друг друга. Вероятно, с прежней силой и нынешней плотностью печатей Йиг смог бы выбраться, однако даже дотянуться до смертных рассудков ему удалось лишь недавно.
Он долго выбирал, порой призывая ближе к себе возможные сосуды, но всякий раз брезгливо отказывался. Он искал лучшее, что могло подойти, ибо Йиг пробудился; ибо он почуял пленительно аппетитный аромат погибшего мира, впитавшийся в чёрный покров чешуи так же быстро, как вода в раскалённый песок.
Ибо Отец Змей пробудился, и он голоден.

легендарные способности
Когда-то был способен на межзвёздные перемещения, пересекая огромные пространства за мгновение.
Разделял космическую мудрость с избранными жрецами, открывая доступ к тёмным ритуалам и магии.
Был легендарно плодовит и творил разумных чудо-детей.

человеческие имя, фамилия
Эндрю Купер

дата рождения, возраст
16 февраля 1987 г. (33 года)

место проживания
США, Вашингтон

занятость
ведущий передачи на National Geographic Channel; опытный кипер, ведёт канал о тонкостях содержания змей в домашних условиях; волонтёр и популяризатор программ по восстановлению диких популяций редких видов.

    ✦   ✦   ✦     

ОБЩЕЕ ОПИСАНИЕ ЖИЗНИ ДО ЕДИНЕНИЯ
Эндрю Купер всегда любил живую природу и живые шутки.
Он подкладывал тётушкам ужей в корзинки, отчаянно дрался с кузенами за велосипед, разбивал мамины вазы, курил за школой и поступал в университет по велению сердца, а не разума родителей.

Впрочем, их недовольство отчасти утихло, стоило стараниям Эндрю дать плоды: отпрыск успешно закрывал сессии, выпускал статьи, участвовал в научной работе и даже подхватывал гранты. На перспективного молодого учёного, отличавшегося большей харизмой, нежели усидчивостью, организации обращали внимание - молодёжные проекты, продвигающие мир во всём мире, защиту природы, борьбу с климатическими изменениями, были тогда на пике популярности.

Сначала на полставки по совмещению, а далее - полноценно на работу, Купер попал на известный НатГео. Угодив под крыло опытного наставника, ранее читавшего парню лекции по герпетологии, Эндрю продвигается дальше: от стажёра-помощника, сопровождающего выездные экспедиции, до ведущего собственного "anguis_voice".

Формат шоу - как обзоры известных питомников и защитных организаций, с которыми Эндрю сотрудничал ещё в студенческие годы, так и живые путешествия, снимаемые в формате "мой друг включил камеру на айфоне и идёт следом". Это приносит успех, славу и, конечно же, деньги, на которые парень исполняет свою детскую мечту и заводит дома несколько чешуйчатых питомцев.

На видеосвязи с родителями в ответ на вопрос "когда же внуки?" он показывает в камеру морду сетчатого питона.

Экспедиция, ставшая судьбоносной, была необычной изначально. Поступавшие сообщения из глухого уголка, сплошь покрытого болотистыми джунглями, гласили о необычной активности змей - местные жители в страхе переставали выходить из дома после захода солнца, а в окрестных лесах почти не осталось птиц и мелких животных. Купер долгое время капал руководителям на мозги о важности и уникальности феномена, тряс распечатанными статьями и картами, где были отмечены ареалы обитания.

В конце концов, ему дали добро - с условием, что он выжмет из сюжета максимум и не станет снимать в тех же местах, где за год до этого уже делали репортаж коллеги из отдела культурного наследия.

Эндрю выехал в составе съемочной группы после команды "настоящих учёных" (тех, которые не лицом в камеру светят, а на самом деле собирают и анализируют информацию); они провели два дня на съёмках и были готовы выдвигаться обратно. Купер упросил начальство продлить командировку на сутки - они так и не сняли несколько важных планов из-за утреннего дождя.

Историю, что приключилась позже, Эндрю рассказал врачам сухо и скупо: они отплыли дальше, чем планировали, увидев вдалеке редкий экземпляр. Оставили лодку, пробрались в джунгли, устроили привал. Купер с сэндвичем уселся на здоровенный камень, а затем всего лишь потерял равновесие.

Упал, ударился головой, потерял сознание.
То, что оператор видел змею? Ерунда. Укусов нет.

И всё же ему требовался отпуск.

Он раз за разом прокручивал в голове то, что видел во снах: те же своды деревьев, что после миновал в поисках лучшего ракурса; те же поваленные камни, оплетённые голыми корнями; те же внимательные, отнюдь не обычные взгляды ползучих жителей этого места. Он рвался туда долгие два месяца, чтобы найти сходства в русле многочисленных речушек, заводей и густых лесов; они дышали змеиным зловонием, колыхались от движения множества тел, стекающихся в одну точку. Странные письмена и знаки давно стёрлись с оград, разрушенных временем; Купер одержимо искал ориентиры из снов, вслушиваясь в шёпот, преследовавший его и наяву в этой деревне. Всё, что осталось - обломок белого камня, явно привезённого из другого места; там он встретил тонкий антрацитово-масляный чешуйчатый шнурок. И он бы никогда в здравом уме не протянул к нему руку; никогда бы не подумал склонить голову и подставить ладонь, складывая пальцы в незнакомый ритуальный жест. И ожидаемого здравым умом нападения не последовало: змея лишь скользнула вперед, обнимая запястье крепко хваткой, поднялась по коже вверх в рукав, пока шёпот превращался из незаметного в оглушительный, сминающий волю речитатив из гортанных выкриков, похожих на бой барабанов, да шипение гигантского создания.

Историю, которую сотворил Йиг, никто не продумывал. У Древнего не существовало традиций, связанных с подселением в чужой разум, и этот вариант и способ он придумал заново. Чего только не сделаешь, будучи запертым глубоко под поверхностью земли; время вытянулось в вечность, утомляло скукой и необходимостью держать разум вне сна. Йиг подобрал человека тщательно, не планируя менять избранный объект; ослабленный, он стал удивительно искусен в деликатности.

Впрочем, ему наверняка стоило предупредить и спросить разрешения - но это были уже мысли Эндрю Купера, который долгие две недели привыкал к новой тяжести в голове.

ОБЩЕЕ ОПИСАНИЕ ЖИЗНИ ПОСЛЕ ЕДИНЕНИЯ
Йиг свернулся тёмным клубком на границе сознания Эндрю, отвечая нечасто, гулким эхом, похожим на его собственный голос, искажённый помехами, паузами и тихим свистом. Часто его общение сводится к передаче воли - либо явно, в форме ответа в диалоге, либо исподволь, когда на контакт со смертным сосудом нет настроения.

Надо сказать, они нашли друг друга и взаимно упиваются познанием новой реальности - для каждого по-своему. Купер вне себя от успехов в деле всей своей жизни, ибо работать со змеями намного проще, если они больше не причинят вреда и послушно выполнят команды. Присутствие в нём гигантского, непостижимого, нереального сильно поднимает самооценку (благо Эндрю не подозревает, как сильно он вляпался даже на фоне подобных ему носителей). Особенно с учётом того, что Йиг одобряет его поступки: человек не замечает, но с маниакальным упорством повторяет действия, что вызывают ощутимые, пронзительно-обволакивающие волны удовольствия и поощрения со стороны Древнего.

Пока человек старательно учит нового соседа человечности, Древний бережёт его от потрясений, какие переживали известные герои произведений Лавкрафта. Йиг не использует способности, могущие повредить рассудок Эндрю, либо не показывает ему результат использования. По мере возможности прикрывает его от воздействия других богов и существ, заслоняя душу носителя своей сутью и отодвигая человека на второй план.

Со временем привычки и манеры человека меняются, подстраиваясь под пожелания Древнего, что лепит из сосуда удобную для себя шкуру, с коей по плану сольётся полностью. Единственным камнем преткновения меж ними остаются сигареты - Эндрю не осознаёт, что цепляется этим за свою человечность. Может, ему даже нравится сопротивляться в мелочах, придавая тем самым странному сосуществованию дополнительную искру.

Первую общую трансляцию на ютубе после момента единения Эндрю и Йиг провели под знаменитый трек из культового “От заката до рассвета”. Ожидаемо, Древний аналогию не понял. Зрители испытали воистину спектр "лавкрафтовских" эмоций: от стандартного интереса к осознанию леденящего ужаса, выраженного чатом в единые крики “Эндрю, оглянись, ТЫ НЕ ЗАКРЫЛ ТЕРРАРИУМЫ”.

До напряженного, занятого молчанием ожидания, пока люди наблюдали онлайн, как к ведущему сползаются многочисленные и отнюдь не безвредные питомцы, поднимаются по ножкам стола и стула и ложатся на шею пёстрыми кольцами. Как Купер пропускает меж пальцев хвост маисового полоза, похожий на тонкий золотистый шнур; Йиг наблюдает за ощущениями сосуда в ожидании утоления их общей страсти.

Всемирная сеть разочаровала Древнего. Каким бы ни были эмоции тысяч людей по ту сторону экрана, он ощутил лишь слабые отголоски, и те исходили от Эндрю. Восторг, выросший на глубинном животном страхе, неискоренимом и древнем; по нему Йиг скучает. Древний не спешит за тем, чего ему хотелось бы получить, его терпение воздастся стократ - он знает, как эта жажда проникает в человека, липко касаясь каждой мысли. Скоро он сам проникнется ей, захочет, попросит и воплотит своими силами.

В целом, Эндрю Купер остался прежним, в особенности при привычном окружении коллег и друзей. Тревожная и подозрительная в своей невозможности трансляция удалена с канала по требованию правообладателя из-за фоновой музыки и осталась лишь в памяти горстки людей; а кто в нашем мире не показывает странные трюки?

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ
- не ладит с семьёй, но регулярно посылает подарки племянникам;
- Эндрю очень хотел, чтобы его взяли на Слизерин, но тесты из интернета отправляли в Гриффиндор;
- участвовал во многих благотворительных проектах как куратор, меценат, организатор, etc. Однажды снялся для календаря, образ для которого начальство позже не одобрило - там был исключительно Эндрю, змеи и никаких признаков одежды. А вот Йигу понравилось.

связь с вами
Сначала - лс, далее решим.

планы на игру
Начнём с личного (передаю привет Хастуру), а там как карты лягут. Можно проверить, существует ли в меню "еда на дом" позиция "вредные боги", можно культ завести в лучших традициях прежних времён.

Пример поста

Зона — не алтарь, на который кладут агнца.
Но и не искусственная полоса препятствий, призванная раскрыть слабости и сильные стороны.

Она даёт многое — вопросы, ответы на них, эмоции и испытания; даёт силу, несёт трепет для тех, кто задумывается о природе её.
И забирает порой то, что открывает как самое ценное для тебя.
Что же она такое?
В своих суждениях можно ошибаться, блуждая в поисках истины мимо ответов, что многим покажутся вульгарными, наивными либо мудреными; а у людей и официальных версий всегда будут разночтения.
Кому-то важнее измерения фактов, кому-то — вера.

Дэвид хрустит песком на зубах, стряхивает с ресниц, сплевывает в сторону; сегодня по расписанию — пустыня, слишком жаркая даже для жителя австралийского континента. Мужчина потихоньку увязал в сыпучей массе, сначала по щиколотку, потом дальше, чуть сползая и наклоняясь по склону. Ему повезло не укатиться и не набить песком жизненно необходимые отверстия, зато от приземления неприятно саднит кожа ладоней. Ноют колени. Горит во рту, стоило выругаться и с шумом втянуть дрожащий от пекла воздух.

Спектр ощущений плавно переваливает воображаемой стрелкой через сектор "терпимо", приближаясь к "хьюстон, у нас проблема".
Как долго человек может продержаться при пятидесяти по Цельсию?

— Если б знал, прихватил бы верблюда, — бормочет под нос, пиная носком кроссовка выглаженную ветром в волны поверхность дюны. Дэвид в последний раз смеряет взглядом спутника; щурится до невозможного, не отличаясь любовью к яркому солнцу. Хорошо, что всегда с собой есть темные очки — их Хэмилтон и надевает будничным жестом, откидывая дужки небрежно, словно вышел из кофейни в обычный летний день.

Мимо не пролетает даже клок перекати-поля — а как было бы кстати.

— Я очень хочу, чтобы ты сказал мне, что ориентируешься здесь, — произносит с преувеличенной уверенностью Дэвид, наблюдая за Итаном. Следы падения викария и пары его шагов уже затянулись — ветер их заботливо слизал с поверхности.

Назначение Дэвида "куратором" поисков воодушевили — новых людей интереснее узнавать в Зоне. Знакомства здесь увлекательнее, нежели в боулинг-клубе или в очередях супермаркетов; стремление мужчины к подобным встречам в культе поощрялось. Он не афишировал степень своей вовлечённости и способностей, давая людям ощутить себя просто "своим" надёжным парнем; затем, уже по его рассказам, человек допускался дальше либо ограничивался субботними сборищами.

Дэвид их почти не посещал — беседы и толкования происходящего для него были менее значимым в культе; он не любил слушать, предпочитая ощущать. Дым, ветер, течение событий вокруг, шум, чужие разговоры: Зона беседовала на более понятном языке, и Хэмилтон слушал с упоением; благо, на его долю чаще выпадало нечто более благоприятное, чем пустынная сковородка.

Очевидно, что Зона сейчас говорила с Итаном, и Дэвид немного ревновал.

— Вы были здесь? Вдвоём? — он прерывает немой диалог священника и чего-то большего, хоть и жалеет о том, что приходится открывать рот — в него тут же залетает песок.

"...а ты — не затыкай меня," — недовольно морщится.
Дэвид не только слушал, но и отвечал; также в своей манере.

Верил ли культист в то же, что и новые приятели?
Пока их община молода (пока любое общество молодо), у каждого в голове есть и единый на всех свод понятий, и своя армия тараканов-домыслов. В особенности — у людей неторопливых, независимых и верующих параллельно во что-то иное.

Дэвид ещё не спрашивал Кэссиди о том, что же Бог должен думать об их приключениях.
И какой именно из богов.

Итан вновь меняется, стоит миновать портал. Хэмилтон не говорил тому, как это выглядит со стороны после прохода в разлом — те же изменения, которые происходят с человеком, сосредоточенно решившим идти ва-банк. Итан бледнеет, сжимает челюсти до резких, напряжённых линий на лице; немного забавно таращится, прямо как сейчас в горизонт. Дэвид поправляет очки выше на переносицу, проводит ладонью по взмокшему лбу; сам он смотрится уже измотанным, хотя по внутренней оценке сил хватит надолго.

— Я не тороплю, но вон там, кажется, уже начинают грифы кружить.