Lawrence “Larry” Darlington
Лоуренс “Ларри” Дарлингтон

Matt Bomer
   
СТОРОНА
Жрец Шаб-Ниггурат

СПОСОБНОСТИ
Убеждение — способность уговорить кого угодно на что угодно; внушение уверенности в успехе любой идеи.

дата рождения, возраст
11 октября 1987 года; 33 года

место проживания
США, Нью-Йорк

занятость
Актёр ТВ и стриминговых сервисов, реже — Бродвея и офф-Бродвея, ещё реже актёр кино.

Жизнь Ларри Дарлингтона была рядом сомнительных поворотов; или так могло казаться со стороны. Ему удалось поступить в Лигу Плюща, но он выбрал основной специальностью ту, что выбирают только затем, чтобы никогда не зарабатывать ей на жизнь.
Он всё-таки закончил свой престижный вуз — но ушёл в одну из самых сомнительных профессий.
И ещё он ушёл в культ.

Ларри родился и вырос в Бруклине, в одном из тех районов, что было не так стыдно называть перед ребятами с Манхэттена (или так Ларри просто хотелось думать). Его семья не была богатой, но зато была достаточно амбициозной в отношении своих детей. Ни он, ни его старшая сестра, Алекс, никогда не питали иллюзий относительно того, что им удасться избежать университетского образования. Они могли быть кем угодно: докторами, юристами — главное, чтобы ничего бесполезного; выбор огромен!
Оба ребёнка были достаточно хорошими учениками в школе, умудряясь при этом удовлетворять своё социальное любопытство в свободное от учёбы время. Но если Алекс, которая поступила в Колледж стоматологической медицины Колумбийского университета, всё ещё шла по правильному пути, то родительская программа Ларри дала сбой уже на самом первом году Пенсильванского университета, когда он объявил своим мейджером английский.
Отец был уверен, что тот будет играющим в футбол юристом, но куда более сильная тяга Ларри к историям любого рода и искусству сильно перевесила все вбитые с детства амбиции.
Что ж, он всё ещё мог выйти из этой ситуации университетским профессором.

Как известно, в любом университете Лиги Плюща обзаводятся не только красивыми степенями, но и правильными связями. Ларри тоже удалось получить и то, и другое, но, возможно, не совсем в конвенциональном ключе. Степень, как и следовало ожидать, впоследствии мало ему пригодилась, а связи вышли культистсткими.

Ларри остался хорошим студентом, и его трудолюбия и исполнительности хватало на то, чтобы не пропускать классы (хотя бы те, которые не вызывали у него искреннего отторжения) и хорошо сдавать экзамены. Как и в школе, где он был частым гостем театрального кружка, Ларри нашёл дорогу в местный центр искусств и, в общем, жил жизнью среднестатистического студента, который попал в дорогой частный университет не трастовым фондом, а семейными накоплениями и кое-каким займом.
Ларри также остался любопытным до местных социальных мероприятий, куда его вели любопытство и желание — по возможности — узнать как можно больше о том, что составляло чуть более скрытую университетскую жизнь. К тому же, если хочешь быть актёром, всегда полезно собрать коллекцию типажей-характеров, которые никто, лучше самой жизни, не создаст.

Наверное, именно его примелькавшееся лицо и отсуствие страха забрести не на то собрание и привлекли новый тип людей в его жизнь. Интересные люди начали вести с ним интересные беседы, приглашать на интересные сборища, после которых он, временами, мало что помнил. И если кому-то казалось, что ночной Колледж Холл выглядит как отличное место для тайных сборов культистов, то эти люди отныне могут спать спокойно со знанием, что для того его и использовали.
Об истинном назначении молений и сборищ Ларри узнал только через пару лет учёбы, да и тогда многое всё ещё открывалось постепенно. “Собрания” всё чаще проходили в Нью-Йорке, до которого было легко и быстро доехать из Филадельфии, и всё крепче Ларри увязал в новом для себя культе.

Наверное, где-то в эти годы Ларри ещё мог сбежать, но он этого не сделал; дело было в том, что в молодости он был страшно нетерпелив и считал, что если можно получить что-то раньше, чем позже, то игра стоила того, чтобы в неё влезть. “Что-то” в данном случае означало связи, принадлежность к чему-то, что было больше и древнее, чем все университеты в этой стране и многие ходящие по земле боги, и кое-какой статус в собственных глазах, пусть даже никто на Локэст Уолк и не знал, к чему он подбирался.

Через несколько лет, со степенью бакалавра и другими знаниями, о которых за столиками в Старбаксе обычно не говорили, Ларри начал медленно, но верно строить свою карьеру. В разных направлениях.
Как актёру ему пришлось немало поиграть в театрах и других проектах, о которых в хороших обществах лучше было не рассказывать, прежде чем его нашли его агентство, публицист и сопутствующие члены команды.
Как культист Ларри тоже не летел к верхам слишком быстро. У Ларри была проблема с одной, чуть более кровавой, чем ему хотелось бы, частью их общей деятельности; поэтому он, никогда не выражая свои сомнения открыто, старался держать низкий профиль в отношении этой части, сфокусировавшись на других.
Чем глубже он увязал в светско-богемной тусовке Нью-Йорка, тем легче ему было организовывать вечеринки определённого толка (обряды, конечно же), на которых под видом поклонения, например, Иштар, все гости с лёгкой руки Ларри, лёгких же окуриваний помещения и хорошего алкоголя возносили молитвы Шаб-Ниггурат.
Ведь культ, в котором так крепко увяз Ларри, поклонялся именно ей.
По-видимому, он оказался достаточно хорошим устроителем и достаточно перенёс свою исполнительность из юной жизни во взрослую, чтобы получить дар от самой Шаб-Ниггурат — пузырёк с её кровью, а вместе с ним — способность к убеждению.
Теперь главным хобби Ларри стало пытаться добиться чего-то в жизни без его применения.
Иногда ему это даже удаётся.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ
— Не начинает день без кофе; ранняя пташка, но до первой чашки лучше не кантовать.
— Всё ещё предпочитает передвигаться по городу на всём, кроме собственного автомобиля, которого у него нет.
— Несмотря на то, кто карьера движется, всё ещё живёт в не самой большой студии, так как часть денег по-прежнему уходит на погашение студенческого займа.

связь с вами
Начнём с ЛС.

планы на игру
В планах окучить как можно большее число людей в культ Шаб-Ниггурат, поинтриговать, умеренно прогневать богов, а Древних — нет (но не будем загадывать).

Пример поста

Учитывая, как в первый и пока последний раз окончился их с Бладсвортом поход в пивное заведение с едой, Монтгомери передумал звать его в подобное. Прогулка по садам также могла утомить его, а Уитману нужен был другой эффект.
Выбор пал на театр. И никто не мог ошибиться с Бардом.
Несмотря на непоколебимость репутации Шекспира и убедительность того факта, что Эйден Бладсворт сам дал свой адрес, ответной записки Монтгомери ждал с тревожным замиранием сердца. Но его волнения, кажется, оказались напрасными.
Настолько напрасными, что вечером он уже ожидал давшего согласие Бладсворта у входа в “Глобус”.
– Если бы я видел их выступление, я бы сказал, что это их заслуга. Но я признаюсь, они дали мне идею, – улыбнулся Монтгомери в ответ после приветствия. Он снова чуть дольше задержал свою руку на руке Эйдена, но не настолько, чтобы это привлекло хоть чье-то внимание со стороны. Кроме Абры, конечно.
– Будь поосторожнее там, на месте, ты все-таки не на работе, – с легкой долей язвительности предупредила Абра Монтгомери. На этом она посчитала свою миссию до начала спектакля завершенной и принялась по своему обыкновению обходить Бладсворта со спины. На этот раз она дружелюбно повела головой в сторону гадюки и, остановившись возле своего человека, безмятежно и одобрительно толкнула его головой.
Монтгомери с улыбкой потрепал ее по уху и бодро сказал:
– Ну что ж, Шекспир нас с вами ждать не станет, мистер Бладсворт, он – не ваши клиенты. Пройдемте внутрь?

На билеты Монтгомери денег жалеть не стал – он не так часто выбирался на общественные мероприятия по собственной инициативе, что сам, что – тем более – в такой компании, его время часто занимали другие дела. К тому же, Абра всегда жаловалась на отсутствие места, поэтому места обязаны были быть хорошими. Даже при том, что “Глобус” в принципе был очень просторным театром. Так Монтгомери планировал объяснить все Бладсворту, если бы выбор дорогих мест насторожил его или испугал.
– Надеюсь, вы не против, что я выбрал… эту самую пьесу, – заговорщицки улыбнувшись спросил Монтгомери, когда они с Бладсвортом направлялись к своим креслам.